История Русской Православной Церкви составная и органичная часть российского общества, его патриотических традиций и высокой духовности. Обращение к проблемам духовной миссии Русской Православной Церкви имеют сегодня особый актуальный смысл в условиях возрождения российской государственности, возрастающего единения церкви, власти, всего общества. Исторический опыт патриотической деятельности Русской Православной Церкви в критические периоды истории Отечества, в частности ее вклад в общее дело Победы над немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны, является сегодня особенно актуальным и востребованным в обществе, главным образом в деле обеспечения морально-политического и социального единства нации, утверждения идеологии государственного патриотизма, преодоления духовного кризиса в стране.
После октябрьской социалистической революции 1917 г. властью были организованы гонения на религию и Русскую Православную Церковь. Уничтожались или закрывались храмы и монастыри, производилась конфискация предметов культа. Духовенство подвергалось травле и физическому террору. Верующие были вынуждены вести религиозную деятельность подпольно.
Во время Великой Отечественной войны политика власти по отношению к религии и церкви существенно изменилась. С вторжением в СССР фашистских захватчиков ограничения на религиозную деятельность снимались, из лагерей освободили десятки церковнослужителей, были закрыты антирелигиозные периодические издания и свёрнута деятельность Союза воинствующих безбожников. Церкви было позволено вести активную патриотическую деятельность, чтобы вера в Бога морально поддерживала людей в тылу и на фронте. Власти не чинили препятствий для массовых богослужений и церковных сборов. Советское руководство стремилось использовать в своих целях такой глубинный пласт народного сознания как религиозность. Религиозные чувства сохранялись у значительной части населения, особенно в провинции. Церковь призывала к борьбе с захватчиками и поддерживала все усилия власти, направленные на разгром врага.
В первый день войны, 22 июня 1941 года, глава Православной Церкви России патриарший местоблюститель Сергий обратился к пастырям и верующим с посланием. В нем он выразил уверенность в том, что с Божию помощью, и на сей раз русский народ развеет в прах фашистскую вражескую силу. Текст послания был разослан по всем приходам.
Идея о том, что «наше дело правое», что война русских с фашистами - священная война народа единой Родины, единой веры против «языческих сатанистов», являлась общим знаменателей обращений к народу как представителей светской власти (Молотова, Сталина и др.), так и духовенства. “Родина! Вот-то святое, великое слово, выше которого быть не должно…”– так начинается одно из патриотических стихотворений епископа Димитрия Градусова, служившего в 1941-1942гг. в Ярославле. Слова, произносимые священнослужителями в храмах, всегда обладали мощной энергетикой и сопровождалась сильным эмоциональным воздействием на народ.
Гитлеровцы объявили свой поход на русскую землю «крестовым», но Русская Православная Церковь опровергала это. Послания священнослужителей к своей пастве печатались в государственных типографиях и распространялись с помощью государства. Они были призваны поднять боевой дух народа, как на передовой линии фронта, так и в тылу: «Малодушного - ободрить и вразумить; огорчённого - поддержать и утешить; колеблющемуся - напомнить о долге...».
Результаты патриотической деятельности Церкви выражались не только в призывах и обращениях. Уже в первые месяцы войны на страницах центральных газет «Правда» и «Известия» появился ряд телеграмм представителей православного духовенства с сообщениями о перечислении денежных средств на нужды обороны. Самое активное участие в этой акции приняли прихожане провинциальных церквей.
30 декабря 1942г. митрополит Сергий обратился к верующим с призывом жертвовать свои сбережения на танковую колонну имени Дмитрия Донского. В итоге, на её строительство было собрано около 8 млн. рублей. Только костромичами к апрелю 1943г. на строительство этого военного объекта было перечислено на счет в Госбанке более 93 тысяч. 146 тыс. рублей внесли на создание танковой колонны верующие в Ивановской области. Прихожане Федоровской церкви г. Ярославля в 1943г. собрали на эти цели 100 тыс. рублей, а затем - ещё 43 тыс. в фонд обороны и подписали военный заём в размере 30 тыс. рублей.
За 1941-1942 гг. Церковные общины Нижнего Новгорода перечислили в фонд обороны более четырёх миллионов рублей. Новосибирская епархия за первое полугодие 1944 года собрала на нужды военного времени около двух миллионов рублей.
Вера в Бога, молитва являлись мощным консолидирующим фактором как в тылу, так и на фронте. На передовой не редки были случаи, когда даже самые рьяные атеисты перед боем осеняли себя крестным знамением - просили Всевышнего спасти и сохранить. В книге «Россия перед вторым пришествием» протоиерей Василий Швец приводит воспоминания одного из солдат - участника штурма Кенигсберга. В самый ответственный момент, когда силы советских бойцов были уже на исходе, на передовую приехал командующий фронтом, офицеры и священники с иконой. Священники служили молебен прямо под вражеским огнем и пули в них не попадали. Вдруг неожиданно стрельба с немецкой стороны прекратилась и бойцам Красной Армии была дана команда к штурму крепости. Подобных историй в годы войны ходило множество, а это говорит о том, что в сердцах людей жила вера в справедливость своего дела и поддержку высших сил.
Маршал Г.К.Жуков перед боем всегда произносил: «Ну, с Богом!». Существует свидетельство архимандрита Иоанна (Крестьянкина), что Георгий Константинович возил по фронтам Казанскую икону Божией Матери. В одном из Киевских храмов хранится чудотворная Гербовецкая икона Божией Матери, которую маршал Жуков отбил у фашистов.
В тылу старики, женщины, дети, вознося молитву к Богу, просили когда помощи, когда милости, когда терпения, когда хлебушка, когда хорошей погоды или дождика для скудных посевов, но всегда скорейшей
Победы и спасения жизни близких. Молитвы помогали верующим обрести хотя бы минимальное душевное успокоение, а это было очень ценно в суровое военное время.
Молились дома и в начинавших действовать после долгого забвения церквях. К примеру, по бездорожью из Углича в Троицкий храм села Дивная гора Угличского района Ярославской области приходили помолиться у Рублевской Троицы женщины, чтобы с фронта вернулись их сыновья и мужья. Однако, принимать прихожан стали далеко не все храмы. Так, Костромской Богоявленско-Анастасиинский женский монастырь с 1919 г. был отдан под поселение рабочих под символическим названием «Безбожник», а с 1925 г., в военные и послевоенные годы, в его стенах размещался областной архив. В Церкви Благовещения Пресвятой Богородицы, построенной в древнем государевом дворцовом селе Братовщина, что на старой Ярославской дороге по пути от Москвы до Сергиева Посада, в годы Великой Отечественной войны размещалось производство верёвок. С 1928 по пятидесятые годы был закрыт Свято-Введенский Толгский женский монастырь, что в Ярославле. За это «темное» время в Никольском, Крестоводвиженском, Спасском храмах этого монастыря воцарилась «мерзость запустения».
Между тем были и такие церкви, которые даже в самые суровые годы гонений продолжали действовать. К примеру, Никольская церковь, построенная в 1801 г. в одном из красивейших уголков Ярославской земли с. Николо-Гора Пречистого края – единственная в Ярославском крае, которая никогда не прекращала принимать прихожан со времени своего открытия.
На протяжение всей войны Русская Православная Церковь сотрудничала с властью, вела активную общественно-патриотическую деятельность, значительный вклад в которой принадлежал церковным приходам провинции. Между тем, Церковь оставалась для Советской власти идеологическим соперником. Правительство изменило тактику ведения антирелигиозной деятельности, но не отказалось от неё. Уже в сентябре 1944 г. будет принято постановление ЦК ВКП(б) «Об усилении антирелигиозной деятельности через пропаганду научного мировоззрения». В церковной политике власть следовала, прежде всего, своим интересам, и сближение и укрепление Церкви и государства было лишь временным. Тем не менее, оно послужило хотя и к частичной, но значительной для советского общества реабилитации духовного наследия Православия.

Малхасян Н.В.