В редкую эпоху личная судьба человека была так тесно связана с историческими событиями – судьбами государств и народов, – как в годы жизни Пушкина. Через полгода после рождения Пушкина, 9 ноября 1799 года, генерал Бонапарт, неожиданно вернувшись из Египта, произвел государственный переворот. Первый консул, пожизненный консул и, наконец, император Наполеон, он оставался во главе Франции до военного поражения и отречения в 1814 году. Затем, через несколько месяцев, он на сто дней восстановил свою власть и в 1815 году, после разгрома под Ватерлоо, был сослан на остров Святой Елены. Годы эти были для Европы временем непрерывных сражений, в которые, начиная с 1805 года, была втянута и Россия. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года на другом конце Европы, в Петербурге, также произошел государственный переворот: группа дворцовых заговорщиков и гвардейских офицеров ворвалась ночью в спальню Павла I и зверски его задушила. На престоле оказался старший сын Павла, двадцатичетырехлетний Александр I. Молодежь начала XIX столетия привыкла к жизни на бивуаках, к походам и сражениям. Смерть сделалась привычной и связывалась не со старостью и болезнями, а с молодостью и мужеством. Раны вызывали не сожаление, а зависть. Едва успевая побывать между военными кампаниями дома – в Петербурге, Москве, родительских поместьях, – молодые люди в перерывах между походами не спешили жениться и погружаться в светские удовольствия или семейственные заботы: они запирались в своих кабинетах, читали политические трактаты, размышляли над будущим Европы и России. Жаркие споры в кругу друзей влекли их больше, чем балы и дамское общество. Грянула, по словам Пушкина,« гроза 1812 года». За несколько месяцев Отечественной войны русское общество созрело на десятилетия. Война закончилась победой России. Молодые корнеты, прапорщики, поручики вернулись домой израненными боевыми офицерами, сознававшими себя активными участниками истории.