Н. Г. Чернышевский в статье «О сочинение графа Толстого» основным приемом толстовского творчества назвал «диалектику души»: «Психологический анализ может, принимают все более очертания характеров; другого – влияние общественных отношений и столкновений на характеры, третьего – связь чувств с действиями… Графа Толстого всего более – сам психический процесс, его формы, его законы, диалектика души…»

Л. Н. Толстого интересует диалектика души и в общем, и в каждом отдельном ее проявлении. Писатель прослеживает малейшие изменения в душе героев, анализирует их и предлагает проанализировать читателям.

Интересно проследить душевное состояние и мысли князя Андрея по дороге в Отрадное. После ранения под Аустерлицем князь Андрей вернулся в Лысые горы, свое родное имение, где прожил безвыездно два года. И вот весною 1809 г. он «поехал в рязанские имения своего сына, которого он был опекуном».

Состояние князя Андрея было подавленным. Вокруг просыпалась природа: зеленела трава, пробивались «лиловые цветы». Но вряд ли подобное возрождение было возможно для Болконского. Там, под Аустерлицким небом, разрушились все честолюбивые мечты, все идеалы князя. Он понял бессмысленность человеческих порывов, движимых гордостью, эгоизмом и тщеславием. Ему открылось все ничтожество людей перед вечностью.

Именно в этом эпизоде Толстой мастерски передает состояние человека через состояние природы. Князь Андрей видит дуб, огромный, уродливый, с обломанной корой: «Только он не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца». Этот дуб – князь Андрей, который также не надеялся на возрождение, который «считал, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая».

И опять князя Андрея посетили те же мысли, что на Аустерлицком поле: «Все одно и то же, и все обман!» Жизнь – обман, любовь – обман, «и не верю вашим надеждам и обманам».

Вокруг этого одинокого дуба кипела жизнь: «Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их». Обратим внимание на слово «упорно». А не похож ли этот упорный дуб на прежнего Болконского, упорно шедшего к своему Тулону, упорно жаждущего славы. И в своем разочаровании в жизни, пессимизме князь Андрей остается прежним человеком. Ведь он, подобно дубу, «не хотел видеть ни весны, ни солнца», «ни счастья». А ведь они окружали их обоих, надо было только суметь увидеть, разглядеть истинную любовь, истинное счастье.

Но это понимание было впереди. А сейчас в душе князя Андрея было пусто: «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, – думал князь Андрей, – пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!»

И все‑таки, на мой взгляд, в этом эпизоде всего в нескольких словах, мельком Толстой дает понять, что надежда на возрождение, желание любви, счастья живут в душе Болконского: «Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего‑то ждал от него». Чего же ждал князь Андрей от дуба? Ответа на свои мысли о том, что жизнь князя Андрея кончена, или, может быть, где‑то на корявом сучке этого уродливого дуба проклевывается зеленый листочек, а значит, жизнь не кончена и еще есть надежда.

Итак, проанализировав небольшой эпизод их романа, мы вслед за Толстым проследили тот маленький «кусочек» внутреннего состояния героя, который потом вместе с другими «кусочками» сложится в диалектику души.