При создании пьесы «Вишневый сад» А. П. Чехов большое внимание уделял образу Лопахина как одному из центральных образов комедии. В раскрытии авторского замысла, в решении основного конфликта именно Лопахину принадлежит очень важная роль.

Лопахин необычен и странен: он вызывал и вызывает недоумение многих литературоведов. В самом деле, чеховский персонаж не укладывается в рамки обычной схемы: грубый, необразованный купец уничтожает красоту, не задумываясь над тем, что он делает, заботясь лишь о своих прибылях. Ситуация для того времени типичная не только в литературе, но и в жизни. Однако, если хоть на мгновение представить себе Лопахина таковым, рушится вся тщательно продуманная система чеховских образов. Жизнь сложнее всяких схем, и потому предложенная ситуация отнюдь не может быть чеховской.

В среде русского купечества появились люди, явно не соответствовавшие традиционному понятию о купцах. Двойственность, противоречивость, внутренняя неустойчивость этих людей ярко переданы Чеховым в образе Лопахина. Противоречивость Лопахина особенно остра потому, что положение черезвычайно двойственно.

Ермолай Лопахин — сын и внук крепостного. Ему в память до конца жизни, наверное, врезалась фраза, сказанная Раневской избитому отцом мальчику: «Не плачь, мужичок, до свадьбы заживет…». Он ощущает на себе словно несмываемое клеймо от этих слов: «Мужичок… Отец мой, правда, мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках… а если подумать и разобраться, то мужик мужиком…». Лопахин глубоко страдает от этой двойственности. Он уничтожает вишневый сад не только ради наживы, да и не столько ради нее. Была другая причина, гораздо важнее первой — месть за прошлое. Он уничтожает сад, прекрасно сознавая, что это — «имение, лучше которого ничего нет в мире». И все же Лопахин надеется убить память, которая против воли всегда показывает ему, что он, Ермолай Лопахин, — «мужик», а разорившиеся владельцы вишневого сада — «господа».

Всеми силами Лопахин стремится стереть грань, отделяющую его от «господ». Он единственный, кто появляется на сцене с книгой. Хотя потом он и признается, что ничего в ней не понял.

У Лопахина есть своя социальная утопия. Он очень серьезно рассматривает дачников как огромную силу в историческом процессе, призванную стереть эту самую грань между «мужиком» и «господами». Лопахину кажется, что уничтожая вишневый сад, он приближает лучшее будущее.

В Лопахине есть черты хищного зверя. Но деньги и власть, приобретенная вместе с ними («За все могу заплатить!»), калечили не только таких людей, каким был Лопахин. На торгах в нем просыпается хищник, и Лопахин оказывается во власти купеческого азарта. И именно в азарте он оказывается владельцем вишневого сада. И он вырубает этот сад еще до отъезда его прежних владельцев, не обращая внимания на настойчивые просьбы Ани и самой Раневской.

Но трагедия Лопахина в том, что он не осознает собственного «звериного» начала. Между его помыслами и действительными поступками лежит глубочайшая пропасть. В нем живут и борются два человека: один — «с тонкой, нежной душой»; другой — «хищный зверь».

К моему величайшему сожалению, победителем чаще всего оказывается хищник. Однако очень многое в Лопахине привлекает. Удивляет и оглушает его монолог: «Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны быть по-настоящему великанами…»,

Да полно! Лопахин ли это?! Не случайно Раневская пытается понизить пафос Лопахина, спустить его «с небес на землю». Такой «мужичок» удивляет и пугает ее. Лопахину свойственны взлеты и падения. Его речь может быть удивительна, эмоциональна. И тут же — срывы, провалы, свидетельствующие, что о подлинной культурности Лопахина говорить не приходится («Всякому безобразию есть свое приличие!»).

У Лопахина есть стремление, настоящая и искренняя жажда духовности. Он не может жить только в мире барышей и чистогана. Но как жить иначе ему тоже неизвестно. Отсюда и его глубочайший трагизм, его надорванность, странное сочетание грубости и мягкости, невоспитанности и интеллигентности. Трагизм Лопахина особенно отчетливо виден в его монологе в конце третьего действия. Особенного внимания заслуживают авторские ремарки. Сначала Лопахин ведет совершенно деловой рассказ о ходе торгов, он откровенно радуется, даже гордится своей покупкой, потом сам же конфузится. Он ласково улыбается после ухода Вари, нежен с Раневской, горько-ироничен к самому себе…

«О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь…». И тут же: «Идет новый помещик, владелец вишневого сада! За все могу заплатить!».

Да полно, за все ли?

Поймет ли Лопахин когда-нибудь всю свою вину перед заколоченным в доме Фирсом, перед уничтоженным вишневым садом, перед родиной?

Лопахин не может быть ни «нежной душой», ни «хищным зверем». В нем одновременно уживаются эти два противоречивых качества. Будущее не сулит ему ничего доброго именно в силу его двойственности и противоречивости.