Мне кажется порой, что из нашей жизни исчезает поэзия, волшебная красота любви, что люди мельчают и мельчают их чувства.

И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови, —

вспоминаются строки М. Лермонтова. А ведь “и любовь, говорю я вам, имеет свои вершины, доступные лишь единицам из миллионов!”. И только прекрасная мечта о том, чего, быть может, никогда не бывает, но чего каждый ждет, упорно надеясь на чудо, помогает сохранить веру в то, что мир прекрасен. Этой верой, воздушной, но незыблемой, поразили и очаровали меня рассказы А. Куприна. Я читаю “Гранатовый браслет”, и мне невольно приходят на ум бунинские строки: “Любовь – это когда хочется того, чего нет и не бывает”. Они словно выражают главную мысль рассказа, который весь — гимн любви, не менее, по-моему, волнующий, чем у А. Пушкина:

Я вас любил, любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем,
Но пусть она вас больше не тревожит,
Я не хочу печалить вас ничем...

“Вспоминаю твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было богу и судьбе. “Да святится имя твое”. В этих словах звучит нечто высшее земной действительности, словно примиряющее жизнь со смертью. “Вот она идет, все усмиряющая смерть, а я говорю — слава тебе”. Кажется, я слышу этот голос ниоткуда. И пусть “этого не бывает. Да, да, никогда не бывает”, но, несмотря ни на что, “я вас люблю”. Живя одной жизнью с героем, в часы чтения “Гранатового браслета”, мы чувствуем, что мечта сбывается, что людям иногда доступно недоступное. “Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя — это не болезнь... — это любовь, которою богу было угодно за что-то меня вознаградить”. Какое странное противоречие: счастливый несчастный человек.

У И. Бунина, в рассказе “Солнечный удар”, то же можно сказать о главном герое. Вот блистает этот миг сбывшегося сна и угасает, оставляя боль и лишь воспоминание о счастье. Но в своем несчастье герои счастливее многих, которые те десять лет, что были отданы за миг сбывшейся мечты, тратят на обыденность реальности или проводят в бесплодных поисках идеала. “Ну, хорошо; вы сойдете с ума от этой удивительной, невероятной любви, а поручик Диц сойдет с ума от паралича и гадких болезней”, — А. Куприн в “Поединке” словно вторит И. Бунину. Людям свойственно стремление к тому, чего не бывает, чего невозможно достичь. Порой они любят не человека, а мечту о любви. “Когда я был помоложе, во мне жила одна мечта: влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, такую, знаете ли, с которой у меня никогда и ничего не может быть общего. Влюбиться и всю жизнь, все мысли посвятить ей”. Может быть, тоска по любви приближает человека к высшему, к истинному чувству? Но есть и другое мнение: “Есть, брат, женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого от самого никогда и никого не любят” (И. Бунин).

Все же любовь необходима человеку для очищения, для обретения смысла жизни. Человек любящий способен на жертву, на смерть ради спокойствия и счастья любимого человека. И при этом он счастлив. “Успокойся, дорогая, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единственная и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любим друг друга только одно мгновение, но навеки”. Глубина человеческой души — в нескольких строках. Обыкновенные, они просты и понятны каждому — необыкновенные, они так человечны и искренни.

Пусть сбудется в жизни каждого человека волшебная сказка, созданная А. Куприным или И. Буниным, и пусть чудесное чувство настоящей человеческой любви сохранит очертания воздушной мечты, став прекрасной реальностью.