Написать стихотворение «На железной дороге» Блока, как он сам говорил, подвигло вдохновение, которое он черпал из романов Толстого «Анна Каренина» и «Воскресенье». В этих произведениях Толстой рассказывает историю падения двух совершенно разных женщин, с совершенно разными судьбами и стремлениями. Одна – влюбилась и пошла на грех, отречение и не выдержала, вторая – не любившая, но обездоленная.

Автор подает картину из жизни отдельной женщины, как вырванную из текста цитату. По ней мы не пойме всего произведения, но можем уловить одну единственную мысль. Александр Блок не рассказывает нам о том, что было до того, как девушка оказалась «во рву некошеном». Не рассказывает он нам и о событиях, которые случились или могли бы случиться после. Указано только то, что раньше эта девушка «красивая и молодая» появлялась совершенно в ином обличие («шла походкой чинною»), что кардинально отличается от нынешнего ее состояния.

Этот стих знакомит нас не столько со странным событием – девушка лежит во рву и всматривается проезжающие мимо поезда – сколько с психологическим, моральным состоянием героини, столь необычным и достоверно неизвестно чем спровоцированным.

Можно утверждать, что состояние это – нечто, сродни совокупности опустошенности, разочарования, которое приводит девушку в полоумие на перрон. Это уже никого не удивляет. И не только потому, что она стала уже привычной, даже неотъемлемой частью вокзального пейзажа. Не без иронии будет сказано, но порядочные девушки где попало не лежат. Люди мчаться по своим делам. Зачем им разбираться в судьбе девушки, искать виноватых, если уготован вердикт всевидящим общественным мнением – презрение?

Но что ей до мнения чьего-то, если при каждом приближении тех «трех ярких глаз набегающих», надежда снова движет девушкой? Но уже не надежда, что из вагона выйдет кто-то искомый, конкретный. Она ищет хотя бы просто пристальный взгляд, который выловит ее из монотонности пейзажа, за которым смотрят скучающие пассажиры. Единственное, что ей выпало – это беглый нежный взгляд гусара, который лишь скользнул взглядом, но «поезд вдаль умчало». И кто знает, что отразилось в этом взгляде, и что искала девушка. Может сострадание, а может понимание или же просто желание быть замеченной хоть на миг.

Но как бы там ни было, но Блок дает нам понять, что поиск и надежда эта – это не то, такое привычное для нас, чувство. Это нечто, сродни бреда или наваждения, потому что ее сложно назвать живым человеком. Даже сравнение «как живая» настаивает на обреченности состояния. По сути, жизнь ее превратилась в сугубо физическое существование. И расспросами донимать ее – это только бередить раны, коих видимо предостаточно, чтобы просто утолить свое любопытство.